«Мисливський день-2012». Впечатления.

Выйдя из пригородной маршрутки, я поблагодарил водителя, и проводив взглядом удаляющийся микроавтобус, огляделся по сторонам. Несмотря на субботнее утро, шоссе было полупустынным: в загородные резиденции, по всей видимости, никто не спешил, хотя было уже полдесятого. С облегчением перейдя автостраду, направился к ставшим уже привычным воротам ресторана, через которые шла дорога и в стрелковый клуб.

Мне нравится это место. Оно всегда малолюдно, машины туда-сюда не снуют, вокруг простор. От ворот до ресторана (который служит бессменным ориентиром места назначения) — добрых 200 метров открытого пространства, до стрельбища – где-то 350 по хвойному лесу. Где-то высоко покоятся кроны деревьев, и ты идешь словно в огромном крытом павильоне, вдыхая свежий воздух. Передвигаясь в таких измерениях, поневоле приходишь в умиротворенное состояние, столь нужное для стрельбы — как и для всякого, пожалуй, процесса, требующего самоотдачи. Вряд ли испытаешь нечто подобное, добираясь до городского тира.

Сегодня состоится «Мисливський День — 2012»; дословно перевести это название на русский смысла нет — поэтому назовем его «Днем Охотника — 2012».

В анонсе сего мероприятия говорилось (жирным выделено мной) следующее: «Традиційно в останні дні міжсезоння багатотисячна армія мисливців України готується до відкриття сезону полювання на пернату дичину. Не залишається осторонь від цього процесу і Українська асоціація власників зброї.»

Автор этих строк в силу своих убеждений к открытию сезона не готовился; мне вообще жалко оставшуюся в нашей стране дичь, на которую ополчилось охотничье воинство со всем своим высокотехнологичным вооружением. Правда, есть охотхозяйства, где воспроизводство поставлено на высокий уровень и говорят, даже откупиться от работ нельзя; честь и хвала их сотрудникам. Тем не менее, интерес к охоте как средству развлечения утратил давно, а в качестве добычи белковой пищи он пока неактуален.

В связи с этим пред вашим покорным слугой во весь свой неприятный рост встал вопрос: будет ли интересен день охотника неохотнику?

Со стендовой стрельбой как будто бы все понятно: этот вид занятий, как и остальная динамическая стрельба — развивает не только стрелковые, но и личностные качества. И стендовая стрельба на мероприятии как раз должна была присутствовать – но крайне немного: мне как участнику с минимальным членским пакетом, предоставлялось 10 бесплатных выстрелов и мишеней. Ехать только ради них, в то время как любой заезд на стенд — это минимум 2 пачки — смешно; не до такой степени еще жаба задушила.

Посещать клуб ради тусовки как таковой, ради «драйва и движухи», пожалуй, стоило, но и этот аргумент самостоятельного значения не имел.

Еще планировались какие-то курсы самообороны от стрелкового клуба «Лекс». Тоже вроде интересно, может, хоть за пистоль подержаться дадут.

И, наконец, планировалась продажа и демонстрация различных аксессуаров от фирм-партнеров, кои меня, честно говоря, не очень интересовали. На подобные мероприятия товара привозят обычно немного.

Текущая загрузка по работе была выше среднего, да еще сопровождалась отставанием от графика. В силу этого соблазн не посещать данное мероприятие был велик.

Однако я собрался и поехал. В конце-концов, эти 10 выстрелов, предоставляемых Ассоциацией, нужно делать на публике, а значит — в условиях некоторого стресса, преодоление которого всегда полезно.

Накануне вечером я потренировался на вскидывание ружья дома, умело задействовав подручное проекционное оборудование; а, проснувшись рано утром, повторил упражнения. 

---

Уже при подходе к клубу были слышны выстрелы; тренировки спортсменов шли полным ходом, невзирая ни на какие мероприятия. Часть пришедших гостей любовалась мастерством стрелков, не обращавших на публику, как подобает профессионалам, никакого внимания.

Организационная деятельность кипела: по территории ходило несколько репортеров с увесистыми фотографическими аппаратами, а кое-где даже скользнули телевизионщики с многоногим штативом, обещавшем серьезность видеофиксации. Мелькали смазливые ведущие (женскаго преимущественно полу) и утомленного вида телерепортеры, выделяющиеся на фоне большинства участников творческой субтильностью. Директор УАВЗ не уставал давать интервью; «пожалуй, теперь, показывая на изображение Брюса Уиллиса, зрители будут говорить — это же дядя Жора!» – оптимистично пронеслось в голове. Все были при деле.

Становилось скучно и отчасти поэтому нервозно. Испросив в администрации разрешения повскидываться на пустовавшей площадке, прошел на её номера и собрал ружье. Попутно предупредил работавших рядом «пневматов» о незаряженности моего оружия и мирном характере упражнений — так что те не отделались и легким испугом.

Вскидывался сосредоточенно; в половине упражнений удалось настолько наглядно представить себе пролет тарелки, что (как и при отработке техники бальных фигур) прилично разогрелся. Поэтому с интересом наблюдавших за мной зрителей увидел не сразу и внутренне усмехнулся за них: «там люди взаправду стреляют, а тут какой-то чудак лишь стволами водит».

Заодно и забежавший на площадку президент УАВЗ, поинтересовавшись предметом моих занятий, не без иронии заметил: «да, это очень серьезно». А между тем, дорогие товарищи, учебные вскидки — важнейшая часть процесса стрелковой подготовки. Кроме того, они возымели успокоительное действие, и я проследовал обратно в зону, так сказать, основного драйва.

Там какая-то симпатичная семейная чета заинтересовалась моим ружьем; получив исчерпывающие объяснения, мы разговорились. Они, как оказалось, оба любят стрелять, но делают это нерегулярно — и данное мероприятие посетили ради, так сказать, освежения навыков: к тому же прихваченное ружье давно не стреляно. «В какой вы группе?» – поинтересовался супруг. И я вдруг пронзительно осознал, что являюсь пока еще чужим на этом празднике жизни.

Регистрация.

В регистрационном пункте УАВЗ, представлявшем собой полупрозрачную кабинку, мне дали лист с перечнем пунктов по технике безопасности. Эти правила я выучил еще до первого посещения «Бекаса», но глазами все же пробежал: ничего не изменилось. Затем мне выдали бейдж со шнурком, которым, я однако, не воспользовался, умело прикрепив карточку прямо к карману жилетки.

Людей и машин становилось больше. Взяв кофе (чего, учитывая его возбуждающее действие, делать все же не следовало), решил ознакомиться со стендом партнера — охотничьего магазина, или, как они себя именовали, бутика, носящего тенденциозное название. С самого начала он был окружен парой-тройкой посетителей, умело блокирующих подступы к стеклянным витринам; вот и сейчас половина обозримого пространства была занята каким-то упитанным дядькой, деловито интересующегося дорогостоящим прицелом. «Трудно представить себе на его месте худосочного интеллигентного гражданина» — горько подумал я, перейдя к свободной части прилавка. На ней была выставлена обувь и часть амуниции, о порядке цен на которую лучше было не догадываться. Мне хотелось вообще-то пощупать симпатичный револьверчик под патрон Флобера. Однако девушка, окинув меня оценивающим взглядом, от которого, кажется, даже осела пенка на кофе, не сочла нужным прочитать мои мысли и подать вожделенный экземпляр рукоятью вперед. «Что ж, кесарю — кесарево» – окончательно зарефлексировал я, списав недостаток её внимания на свой внешний вид. В отличие от ряда представителей хорошо выраженного среднего и буржуазного класса, добравшихся на личных авто, мне, пользующимся общественным транспортом, надлежало выглядеть не только аккуратно, но и предельно функционально: не замараться бы.

Мысленно сокрушаясь по поводу тотальной купленности в мире подлого чистогана, продолжил крейсирование по дорожке, соединяющей все площадки. Впереди забелела палатка, кажется, представителей спортивного питания.

Занимаясь физподготовкой только на стадионе, речке и бальном зале — вникать в нюансы тренажерной специфики (частью которой питание и было) не хотелось, поэтому с самого начала обращать внимание на этот аккуратный стенд с ярко одетыми сотрудниками перестал.

Виброзарядка.

Да не тут-то было. «Не хотите ли ознакомиться с нашим стендом?» – вдруг обратилась ко мне стройная миловидная девушка. Оказывается, в своей отстраненности от предполагаемой тематики стенда я даже не заметил такую особу! Вот до чего доводят завышенные настройки спам-фильтра. Проводите его периодическую поверку, дорогие товарищи.

На общем серо-зеленом фоне стрельбища, демонстрационный шатер, равно как и одежда его сотрудников, сияли радостной белизной; а вкрапления насыщенного зеленого цвета как бы придавали их облику оттенок естественности и даже, можно сказать, здоровья.

Ну, питание, так питание — смирился я.

‒ Нет, мы не только питанием занимаемся, а и здоровьем в целом, мы – представляем фитнесс-центр. А это наша специальная установка. Не желаете попробовать? Это минут 10-15.

В центре палатки и вправду стоял тренажер, чем-то напоминающий беговую дорожку, только без подвижных частей. Отлично! Мне сейчас эти полтора десятка минут и нужны для окончательной релаксации. Походу, я все же недовскидывался.

– Это бесплатно? – беспардонно осведомился я, и получив утвердительный ответ, принял от девушки листок со списком противопоказаний. Среди них значилось:

– сердечно-сосудистые заболевания;

– кровоточащие раны;

– имплантанты (по моему всех видов, включая, между прочем, и силиконовые);

– черепно-мозговые травмы;

– алкогольное опьянение;

– вроде даже аллергия и что-то там еще.

С удовлетворением обнаружив у себя отсутствие означенных симптомов, отложил листок и принялся снимать жилет. Мужчина-тренер, сложения настолько атлетического, насколько изящной была его напарница, с приятной улыбкой рассказал предысторию создания сего достойного аппарата.

Как и следовало ожидать, разработан он был в СССР для космических нужд. Вопреки кинематографическим байкам, мы, в отличие от американцев, вовсю эксплуатировали долговременные орбитальные станции, на которых ставились различные научные эксперименты в интересах, трудно даже поверить в это — народного хозяйства. Хотя сейчас каждому школьнику ясно, что на имперских «звездах смерти» на самом деле стояло секретное оборудование, которое невидимыми лучами уничтожало диссидентов, их детей, а нелояльные к советской власти беспощадно облучались до полного их согласия с генеральной линии партии. Операторов оборудования готовили в специальных электронных отделах НКВД — ведь кибернетика была объявлена лженаукой только для прикрытия истинного масштаба проводившихся исследований, которые направлены были лишь на одну цель: массового преследования несогласных. Но и судьба надзирателей была несладкой: для них, как нежелательных свидетелей, полет в космос фактически был билетом в один конец. В конечном итоге тоталитарный режим рухнул под тяжестью собственных же преступлений, а на орбите остался единственный забытый космонавт, имя которого теперь знают все — полковник Лев Андропов.

Впрочем, что-то я увлекся. Этого тренер мне точно не говорил.

Говорил он немного про другое: после длительного нахождения на орбите, советским космонавтам, а также представителям дружественных государств, летавших на халяву, – требовалась серьезная реабилитация. Эта восстановительная программа требовала новых решений, одним из которых и явилось применение вибрации с целью наращивания и укрепления мышц. А после распада Союза данные наработки были использованы одной из западных компаний, которая сконструировала такой тренажер.

– Если во время силовых отработок вы используете лишь ограниченную группу мышц (а то и вообще одну), то здесь нагрузка приходится на 80% мышечной массы.

‒ Но ведь все эти нагружающиеся мышцы требуют кислорода — справится ли организм? – удачно возразил я.

– Все дело в дозированности нагрузок. Сейчас, для новичков, начнем секунд с 45-ти. Станьте на платформу, разместите ноги чуть одна от другой, согните колени, согните руки и выжимайте ремни вверх.

Приняв исходное положение — довольно, заметим неестественное, принялся разгибать ноги и особенно руки, преодолевая усилие ремней, которые шли вертикально от платформы до кистей; напряжение в районе бедер стало значительным буквально с первых секунд: так я никогда не тренировался. Но тут тренер включил вибрацию, и нагрузки перераспределились: напряжение в бедрах перестало быть столь нестерпимым. Однако «потерялись» руки: кисти нужно было выжать, то есть согнуть на себя — еще сильнее; это оказалось сделать куда трудней. Когда упражнение было закончено – ощущения не были какими-то экстраординарными, зато сразу же возникло желание размяться и до предела выкрутить суставы для растяжки. Стесняться этого не стал: хочется — делай. Сразу полегчало.

На втором упражнении нужно было принять положение «водный лыжник» и стараться вытянуть на себя ремни. Ощущения были сходны с прежними.

Третье упражнение было интереснее: опереться на специальные упоры руками, имитируя зависание на брусьях. Здесь при выпрямлении локтевого сустава вибрация передавалась на плечи, входя с ними чуть ли не в резонанс, что я незамедлительно отметил.

Да и в целом я следовал своим правилам — докладывать о своих ощущениях без утайки и стыда за то, что могу прослыть чувствительным; не те, поди, времена.

– Благодаря вибрации нагрузка усиливается, что позволяет экономить время — пояснял тренер.

Во второй части упражнений я уже реально напрягался, но не сдавался, а лишь задерживал дыхание и фыркал.

Заключительное упражнение давало нагрузку на голени и частично бедра: они горизонтально лежали на платформе, будучи еще и плотно прижаты тренером сверху — для усиления виброэффекта; и действительно, с первых секунд мышцы означенных частей тела словно надулись изнутри и задубели — без болезненных, к счастью, эффектов.

Словом, сеанс мне понравился. Удивительно, что посетителей стенда было, как мне показалось, немного — мало кто горел желанием пройти столь интересную экзекуцию. Воспользовавшись любезно предоставленным полотенцем, я горячо поблагодарил персонал, упомянув, что теперь мандраж навеки позабыт.

Однако во всем теле, а точнее — мышцах, всё же было странное ощущение какого-то нервного нытья, имеющего место обычно при сильном эмоциональном переживании, но без сопутствующего тремора и прочих нехороших трясок. После физических нагрузок — причем разных видов — ощущения обычно совершенно иные. Таким образом, наличествовала явная новизна ощущений, что было безусловным плюсом.

Это чувство не отпускало меня минут 15, в течение которых были опасения, касаемые его влияния на стрельбу. Но потом все незаметно встало на круги своя: на пятачке президент УАВЗ взял слово.

Стоя под ослепительными лучами входящего в дневную фазу солнца, глава Ассоциации задвинул речь убедительную, но краткую — ибо большинство посетителей и так понимало, куда они влипли. Затем слово взял главный тренер стрелкового клуба «Бекас». Увидев этого строгого человека, я внутренне подобрался, однако речь пошла о разумном-добром-вечном, то есть — о технике безопасности на территории стрельбища. Слушая его негромкое повествование, заинтересовался: насколько тщательно люди прочли инструкцию по ТБ? Глодали подозрения, что половина посчитала ознакомление с ними ниже собственного достоинства, ведь правила же, как мы знаем, для идиотов и ботанов, а настоящие, яркие люди — идут против волны.

Поэтому-то инструкторам предстоял жаркий денек.

Впрочем, мне хотелось бы ошибаться. Вернее всего было бы постоять у «будки гласности» да посмотреть — как граждане вчитываются в текст; но поскольку сам я зарегистрировался довольно поздно, возможность зафиксировать недобросовестность народных масс не представилась.

‒ ...сейчас представители обеих групп идут на площадку спортинга для ознакомления. Потом группа «А» приступает к стрельбе по тарелкам, группа «Б» идет на упражнения по самообороне — завершил вводную тренер.

Мы повернулись на 90 градусов и проследовали к третьей площадке, где ваш покорный слуга не далее как полчаса назад медитировал на воображаемые тарелочки.

До площадки было метров двести и во время нашего неторопливого шествия была возможность разглядеть посетителей.

Они были самые разные. Женщин было человек 10 (из них впоследствии стреляло не менее 5), детей — 2-3, подростков — где-то 5. А всего было человек 100. Встречались и весьма колоритные персонажи: мое внимание привлек и здоровенный дядька с помповиком без приклада, который напоминал дальнобойщика, пришедшего на разборку. Был не менее здоровенный мужчина, у которого помповик был хоть и с прикладом, но довольно короткий, со стволом сантиметров 50: казалось, что ружье — подарок из далекого детства. У третьего большого молодого человека (пришедшего с женой и сыном и давшего на этой почве интервью телевизионщикам) тоже было совсем небольшое ружье, и тоже показавшееся мне вначале помповиком. В-общем — забавно. Ни одной, к слову длинноствольной помпы я не заметил — 55...60 см максимум.

Да и в целом стволов у людей было немного — половина, как мне показалось, вообще была невооружена, из чего я сделал вывод, что это всего лишь гости и стрелять они не намереваются; как бы не так! Впрочем, я и сам мог показаться «безлошадным» – ружье покоилось в рюкзаке, лежащем в административном домике.

‒ Это стенд для компакт-спортинга и одновременно траншейной стрельбы, то есть — по догонным мишеням. Мишени представляют собой тарелочки и запускаются с помощью...

Пока тренер говорил, я продолжал бродить меж рядами, оценивая типажи. Вот долговязый шатен в панаме и с неземным взглядом; вот по-всей видимости, деятель шоу-бизнеса с понимающе-циничным выражением лица; тот в серой футболке, кажется, имеет прибалтийские корни; в футболке оливкового цвета явно ИТ-шник; а этот кудрявый, вроде знаменитость какая-то...то ли поэт, то ли режиссер...давно не смотрел телевизор, однако, уже не вспомню. И тоже с короткоствольным помповиком; сговорились они, что ли — или контингент со средними стволами (МПКС-ники, например) — на другом мероприятии?

‒ Сейчас спортсмен покажет вам стрельбу по тарелочкам — продолжал тренер и оглянувшись по сторонам, осведомился: – где Ищ-ко?

Того на месте не нашлось и за ним послали. «Уже идет» – проинформировал кто-то.

‒ Вот так бегать и будешь — горько сказал тренер запыхавшемуся спортсмену, вкладывая в это обещание что-то своё.

Стрелок занял место на номере и выдохнул «ау». Тарелочка, очертив короткую дугу, распалась на несколько частей. По рядам пронесся восхищенный шум.

Еще выстрел — промах. Еще — вновь попадание. Интрига нарастала.

‒ Теперь дуплет — скомандовал старший тренер. Ну сейчас, стрелок покажет класс. Публика замерла.

Два выстрела подряд — и невредимые тарелки удалились в дальние заросли.

Над публикой прокатился вздох облегчения.

‒ Будешь стрелять, пока не попадешь — заметил тренер столь добродушным тоном, что две следующие мишени мгновенно превратились в дым.

Спортсмен удалился и зрители оживились. Не боги горшки обжигают! Впрочем, они еще успеют переменить свое мнение.

Группа «А» осталась работать по «глиняным голубям», а мы проследовали к месту проведения тренинга.

Бесспорно, стендовая стрельба — отличный, динамичный вид тренировок, требующий прекрасного владения собой и знания ряда баллистических нюансов. Для меня то — что надо! Но на площадке №2 нас ждал тот неиспробованный ранее вид стрелкового дела, который для меня в это день затмил все остальное.

Практическая стрельба.

Посреди пятачка стоял большой шит, на котором черным по белому было написано четыре правила:

1. Я буду всегда обращаться с оружием как с заряженным.

2. Я никогда не направлю оружие туда, куда я не хочу стрелять. 

3. Перед тем как выстрелить, я всегда проверю, что перед мишенью и за ней.

4. Я никогда не коснусь пальцем спускового крючка, пока ствол не будет направлен на мишень.

Эти надписи мог прочитать каждый желающий — а особенно те, кто впоследствии ждали своей очереди на стрельбу.

Сбоку от баннера возвышался тренер, всем обликом своим дававший фору даже Джеймсу Бонду в обеих, пожалуй, реинкарнациях. Стильная облегающая одежда (по меркам стрельбища, конечно) лишь усиливала впечатление.

Я ожидал услышать раскатистый баритон, как вариант — грубый косноязычный выговор, сопровождаемый в таких случаях дебильной голливудской улыбкой с комплектом плоских шуток, так обожаемых милыми дамами от подобных мужчин.

Однако инструктор внезапно оказался человеком интеллигентным, причем, как стало ясно с первых же слов — интеллигентным еще и внутренне.

Сразу отпустило.

Бондианность его образа подчеркнуло наличие в руке совсем небольшого пистолета явно гражданского/полицейского образца: как известно, редко какой секретный агент расхаживает с Кольтом М1911 или, чего доброго, большевистским Маузером. Вот и здесь ствол был совсем небольшой, хотя, конечно, и не дамский; много ли травматику нужно.

Инструктор рассказал о нескольких типовых ситуациях неправильного обращения с оружием, а также кратко просветил об особенностях практической и самооборонной стрельбы.

По плану тренинга, вначале следовали гладкоствольные упражнения, затем — пистолетные.

Наступила пора собирать ружье. Вот оно, действо.

Для начала всем владельцам гладкоствольного оружия предлагалась — ни много ни мало! — дуэльная стрельба.

Зрители похолодели.

‒ Разумеется, стрелки не будут вести огонь друг по другу — успокоил инструктор, — Для того, чтобы определить, кто быстрее, два участника стреляют вот по этим металлическим мишеням — и он обвел рукой стоящие за ним, в стрелковой части, низенькие плоские фигурки, похожие на воткнутые в землю семафоры.

‒ Они называются «попперы». Задача каждого стрелка — «уложить» вначале четыре поппера, а потом последний, который по центру. Завалившись, он «укладывает» и соседний поппер, показывая тем самым победителя.

Логика учета последнего поппера мне тогда показалась сомнительной. По идее, последняя мишень должна быть общей: кто первым свалил, тот и победитель. Однако сейчас подобная постановка кажется мне как раз продуманной: мишени эти плоские и располагаются под углом друг к другу, образуя как бы пирамиду. Если стрелок попадает в свой поппер — то гарантированно падает, увлекая и мишень соперника. Если в чужой — из-за его расположения ребром, вероятность падения меньше. По сравнению с одиночной мишенью, по которой конкуренты могут пальнуть почти одновременно, и поди узнай, кто раньше — этот метод более достоверен.

Тем временем я прилаживал свой древний патронташ и все никак не мог подобрать угол наклона, а главное, оперативно добраться к патронам. Крышка, надежно защищавшая два их ряда от любой непогоды, была слишком жесткой и мешала свободному доступу, прихлопывая пальцы: материал от времени изрядно задубел, несмотря на периодичность ухода. Шутка ли — изделию почти полвека, лет двадцать из которых оно провело на российских морозах. Увы, никаких иных носимых хранилищ патронов у меня не было — еще не обзавелся. Одно хорошо: патрон входит в ячейку не полностью, а где-то на 2/3, позволяя ухватиться за всю головку гильзы.  

‒ Кто готов?

‒ Йа, господин поручик! — захотелось крикнуть мне, вытянувшись во фрунт и выпучив глаза — так нетерпелось. Но сдержавшись, подал голос более умеренно. Остальной народ, впрочем, пребывал в легкой нерешительности.

‒ У кого еще двустволка? — осведомился инструктор. Я же, заняв место на огневом рубеже и перегнув ружье через локоть, готов был соревноваться хоть с помпой, хоть с полуавтоматом.

Однако, из толпы уже вышел худощавый мужчина средних лет, держа горизонталку; у него был озабоченный вид семейного человека, находящегося в трудных жизненных обстоятельствах и лишь в силу этого взявшегося за оружие. Мне стало неловко за свою жизнерадостность и неуместное биение копытом.

‒ Итак, заряжаем только после команды. Затем я спрашиваю «Готов» и после некоторой паузы, подаю сигнал. Вот как он звучит:

Таймер обнадеживающе пропищал.

‒ Заряжай.

Оба патрона, заранее заготовленные между пальцами, легко вошли в стволы, вызвав характерные булькающие звуки. Ружье неслышно закрылось и одновременная сработка трех замков запирания чуть успокоила меня.

‒ Опустите стволы. Исходное положение — приклад у бедра.

Действительно, я держал ружье на полувскидке: стендовые, вишь, привычечки. И без году неделя вроде — а туда же.

‒ Готовы?

Мой соперник, кажется, ничего не ответил, а я глуховато выдохнул «Готов».

На соревнованиях по практической стрельбе можно этого не делать. Молчание принимается за согласие. Некоторые стрелки, судя по видеозаписям матчей, кивают. Полагаю, если ответ снизит напряжение — лучше гавкнуть на выдохе что-то краткое, наподобие «дай» на стенде. Опытные стендовики так и делают: изрекают нечто гортанное и правильно — так действиетльно легче. То же советуют и в литературе. Да и в жизни мы часто слышим: «Выдыхай, камрад!»

Раздался сигнал. Дальше, как часто бывает, все происходило в полусне. Я быстро разрядил оба ствола и, наблюдая за падением второй мишени, удовлетворенно раскрыл ружье, выбросив правую гильзу и взявшись за левую. Сейчас я быстренько перезаряжу оружие и продолжу свою победную серию, тем более что противник, кажется, уже сделал один промах.

Гильза не подавалась. Перехватив латунную шляпку покрепче, я потянул сильнее, попытавшись прокрутить её; это было трудно, так как рука была мокрая, и проскальзывала по металлической поверхности.

Левый ствол не освобождался. Что делать? Принимаю решение продолжать стрельбу одним стволом; пес с ней, с победой. Главное — я боролся!

Вот правый ствол заряжен – и ружье, несмотря на опасения, защелкнулось без проблем. Нажим на спуск и — неожиданно щелчок. В чем дело? Осечка (такое уже бывало на этом стволе)? Затяжной выстрел? Неужели придется ждать несколько драгоценных секунд? – вихрем пронеслось в голове. И тут до меня дошло, что палец лежит на заднем спуске, обслуживающим ствол с застрявшей гильзой. Чем было обусловлено это движение — непонятно: по логике вещей, в суматохе следовало бы давить на передний спуск, который так и просится под палец. Быстро жму первый спуск: третья мишень неспешно завалилась.

Потеря времени от осознания факта неправильного нажатия и смены спуска составила не менее четверти секунды. По стрелковым меркам — это много, за это время можно сделать дуплет.

Тем временем противник опять дал промах: длинный след поднятой пыли за мишенью давал понять, что сноп прошел высоко.

Вновь перезарядка, и вновь разочаровывающий щелчок. Ошибка стала носить запрограммированный характер. Усмехнувшись, быстро нажимаю на первый спуск. Вот и четвертая мишень поражена.

Пытаться выдергивать левую гильзу, которая, теоретически, могла и разработаться — не стал: менять сложившийся навык перезарядки на ходу не хотелось. Хотя ситуация, конечно, анекдотическая — стрелять из трехствольного ружья одним стволом.

Итак, финальный поппер! Чуть аккуратнее выцеливаю его и — чернеющий силуэт мишени, тускло блеснув, откинулся на грунт. Неспешно побежали клубы пыли.

‒ Разрядить оружие. Все в порядке? — осведомился тренер, проверяя разрядку ружья: огневой рубеж следовало покинуть с пустыми стволами.

‒ Тугая экстракция — кратко информировал я.

Интересно, заметил ли кто из зрителей одинарную стрельбу? Оценил ли? Вряд ли. Но все равно приятно.

Первый тур пройден.

Наступила очередь помповиков; уровень подготовки у них был разный, о чем можно было судить уже по передергиванию цевья. Оставаясь зрителем, я был бодр и настроен по-боевому, однако чувство тревоги теперь не покидало: как поведет себя ружье в финале? С экстракцией нужно что-то делать.

Помповики отстрелялись и я, подойдя к освободившемуся было рубежу, прихватил пару своих гильз для проверки. Вообще-то недостатка в стреляных гильзы на стрельбище нет — но требовался именно 16-й калибр.

Забрав свои гильзы, отошел в сторонку и приступил к нарушениям устава клуба: закрывать ружье только на номерах. Но что делать? Первая же попытка вложить гильзы и закрыть ружье, успехом не увенчалась: ружье застопорилось почти в самом конце. Усилил нажим — глухо. Перехватился поудобнее — не помогает. Пришлось прибегнуть к карикатурному приему — перевернуть ружье и стукнуть им об колено: глухой щелчок возвестил об успехе. Теперь открываем: вновь заклинило! Хвостовик отвелся, стволы из зацепления вышли, но дальше не идут. Об колено его!

Несмотря на анекдотичность мизансцены а-ля «злостный бракодел Неумелов даже на охоте верен своим принципам», ситуация была не из приятных. Переменив гильзы местами, убедился в повторяемости эффекта. Однако утешение было: гильзы могли входить туго по причине нерасчетности случая: стреляные гильзы имеют большую длину, чем патроны и, теоретически, гладко входить в патронник не обязаны. Ну, раз не обязаны — другое дело!

Подведя итоги, я вздохнул и оглянулся. Какая-то девушка, наблюдавшая мои экстракционные страдания, деликатно опустила глаза; вероятно, вид у меня был невеселый, хотя на второй тур смотрел с оптимизмом: ведь в тренировочном аспекте ситуация была явно полезной. В будущем экстрактор можно подрегулировать, патроны — подобрать; можно, в конце концов, купить другое ружье с ручной или автоматической перезарядкой. Зато сейчас мне представилась прекрасная возможность — развить максимальную скорострельность в неблагоприятных условиях при полном отсутствии потерь — если, конечно, не считать уязвленное самолюбие в случае проигрыша. Так о чем тут, спрашивается, жалеть? Я и так был достаточно предусмотрителен, захватив с собой десяток патронов, недострелянных на прошлой стендовой стрельбе нечеловеческим, между прочим, усилием воли. Тяжело в учении — легко в бою!

Большинство публики за моей спиной увлеченно наблюдало за состязанием полуавтоматчика и помповика, более напоминавшим гонки двух формул на одной трассе. Во владельце самозарядного ружья я опознал постоянного посетителя клуба; что ж, как говорится, снимает не камера, а фотограф: складывалось впечатление, что на выцеливание времени тот не тратит совсем.

Наступила очередь второго тура. Приладить патронташ на удобное место не удалось, да и крышка его, как и в прошлый раз, явно мешала. Именно это впоследствии и сподвигло доработать её для обеспечения возможности фиксации в полностью открытом положении.

В то же время соперник, хозяйственно перехватив свою горизонталку, неспешно обвязался открытым патронташем и, не дожидаясь команды, зарядил, на инструктор не обратил внимания, а я был вынужден переспросить о команде зарядки.

‒ Заряжай! Внимание!

Раздался писк. Первые две мишени мы с соперником уложили, кажется, одновременно, а вот дальше... Левую гильзу опять заело и когда я уже был готов принять решение на одноствольную стрельбу — она, наконец, поддалась.

Краем глаза я улавливал, что соперник отстреливается быстро и ровно. Приложившись, поразил третью мишень, а затем, не сменив стойки, тут же выстрелил и по четвертой. Однако из-за неправильной вкладки и недостаточной подачи вперед, отдача наклонила туловище почти да вертикального положения, а ружье подбросило вверх куда сильнее обычного; сноп прошел верхом.

Ничего, сейчас перезаряжу и достреляю обе мишени дуплетом — не терял запала я и открыл ружье, но...прозвучал сигнал, ибо, как оказалось, противник успел уложить все пять мишеней.

Состояние было похоже на транс; даже на концертах не чувствовал такого. Мне казалось, что где-то ружье дало осечку, однако расспросы инструктора опровергли это: я действительно выстрелил четыре раза.

Впоследствии работа с памятью помогла зримо восстановить большую часть из этих 10 секунд дуэльного поединка, но с конца перезарядки и до финального сигнала я помню лишь аномально сильную отдачу и подброс после четвертого выстрела; казалось, меня даже опрокинет.

Жаль, нет подробной видеозаписи этого турнира; её анализ здорово помог бы; но зацикливаться на нем не будем.

Сквозь досаду подумалось — а конкурент здорово отработал. Эжектор эжектором, но вел огонь он уверенно. Догнав удаляющегося соперника, пожал ему руку.

Сходив на площадку спортинга, обнаружил, что группа «А» по тарелочкам еще не отстрелялась, да и в целом действо не носило спортивно-драматического накала; впрочем, инструктора, одетые в спонсорские футболки и бегавшие меж трех-четырех стрелков, могли быть и иного на этот счет мнения.

В группу «А» попали посетители преимущественно со своим оружием (т.е. зарегистрировавшиеся первыми), которые, быстро израсходовав «шаровые» 10-20-30 патронов, поспешили на площадку практической стрельбы.

Парадокс: половина людей не взяла с собой оружия вообще — хотя на стрельбы допускались во-первых, члены УАВЗ, и одновременно — люди с разрешением на оружие...хотя насчет последнего не вполне уверен: стреляли даже хрупкие девочки-журналистки (или репортеры), у которых вряд ли были документы на этот счет. С последними инструктора и организаторы обращались особенно учтиво: четвертая, как ни крути, власть.

Но дело не в этом. В приглашениях было четко оговорено: «бажано мати свою зброю». Вероятно, мягкость формулировки и сбила с толку: здесь было уместно, скорее, примечание типа «прокатного оружия клуб не предоставляет» или же вообще императив: «стволы — свои».

В итоге уже в первой части мероприятия сильно ощущался «ствольный голод». Организаторы, однако, оперативно вышли из положения: для «безлошадных» было выделено два дежурных ружья; от непрерывной стрельбы те перегревались так, что их невозможно было держать, ввиду чего приходилось делать перерывы на охлаждение: фронт! Знал ли я, что скоро и сам буду ждать своей очереди на остывающую двудулку...

Убедившись в неблизкости финала группы «А», поспешил на «практику» и, надо сказать, вовремя!

Техника безопасности

Ибо в это время какой-то шустрый молодой человек начал было заряжать помпу позади рубежа огня — но тренер, услышав характерный стук подавателя, мгновенно обернулся и корректно, но громко — другим в науку! — упрекнул виновника.

Во втором случае один уважаемый посетитель, отстрелявшись, приступил к разрядке своей помпы. Подошедший к нему второй тренер-«практик» решил проконтролировать процесс, и не зря: при контрольном спуске грянул выстрел. Дробь ушла в землю стрелковой зоны и никто, разумеется не пострадал.

Вот они — МПКС-ные стандарты. Не зря придуман контрольный спуск! В действенности правил убеждал еще один факт: сразу же после очередной горячей дуэли, когда 10 патронов выпускались порой за три секунды — звучала команда «разрядить оружие». Инструктора проверяли выполнение команды — и через мгновение миловидная девушка-ассистент поднимала заваленные попперы с земли, можно сказать, еще не остывшей от свинцового града! Признаться, мне было бы боязно пойти в зону огня в ту же минуту; ну, разве, Родина скажет...

16-й калибр

Мне хотелось продолжения дуэли — а посему нужно было затариться патронами: своих осталось две штуки. И то сказать — заначил!

Оказалось, патроны можно купить в кабинке УАВЗ — чем ряд посетителей уже и воспользовался — торговля шла вовсю; кого-то послали за коробками. Передо мной какая-то женщина с собачкой занудно выспрашивала о процедуре мероприятия, и сотрудница ассоциации, вместо того, чтобы снабжать патронами обескровленную передовую, терпеливо давала той пояснения. Я стоял с купюрами и грыз поводья.

‒ Вас искали, — сообщил гонец с огневого рубежа.

‒ Сейчас, только возьму огурцы — последовал остроумный ответ.

Патроны выдавали из рук в руки: принимающий просяще протягивал ладони, в которые насыпался драгоценный боеприпас, после чего очередной счастливец начинал судорожно распихивать драгоценный груз по деталям военно-полевого туалета, дабы трепетно протянуть руки вновь. Потом уже брали пачками.

Для полного счастья, а также исходя из бюджетных соображений мне хватило бы и десятка «огурцов»: 5 на дуэль, 5 на стрельбу из укрытия (было и такое упражнение) — а уж на спортинге выдали бы «казенные».

Вроде все неплохо складывается сейчас получу патроны — и возьму реванш в скоростной стрельбе! Только вот...

‒ Это же 12 калибр.

‒ Ну да, 12-й.

‒ А мне нужен шестнадцатый!

‒ Шестнадцатого нет.

Приехали. Как так? На таком масштабном мероприятии, куда люди должны были приехать со своим оружием разных, надо думать, калибров (включая 20-й) — в наличии был лишь один.

Как бы то ни было, но на мероприятии я остался без патронов. Оставалось всего две штуки которые надо было использовать с толком. Стрелять двумя патронами на стенде смысла не было, поэтому пришлось вернуться на площадку «практики» уже для выполнения лишь упражнения, а не дуэли.

Площадка, как уже упоминалась, пользовалась бешеной популярностью.

Отстояв небольшую очередь (владельцам своего оружия тут давались справедливые привилегии), я выполнил упражнение «стрельба из-за укрытия». Ловко высунувшись из-за стенки, на которой были начертаны пункты кодекса стрелка (это и было укрытие), я мгновенным дуплетом поразил обе мишени. И спрятался, чувствуя гордость за блестяще проведенную зачистку.

‒ Вы сильно подставились — послышался голос инструктора — выставили весь корпус.

‒ А как надо? — оживился я. Получить консультацию по свежим следам — всегда полезно.

‒ Смотрите, что вы сделали....только не воспринимайте это как критику.

‒ Да нет, конечно, самому же интересно.

‒ Вы показались из-за укрытия всем корпусом...

Я действительно, хоть и старался подставить вероятному потивнику минимум проекции, но все же принял классическую стойку. Наверное, если бы летели пули, был бы осторожней.

‒ ...а надо — продолжал инструктор, — выставляться аккуратно, чем меньше, тем лучше.

И он, фронтально расположившись за укрытием, подался корпусом вбок, лишь незначительно показавшись за краем. Я же не принимал такую стойку, опасаясь отдачи, но если умело встать, она не страшна; к тому же неспешный темп стрельбы в этом упражнении, вполне располагал к принятию исходного положения между выстрелами.

Повторить упражнение не удалось: кончились патроны. И как теперь стрелять на стенде? Что мне с бесплатных 10 патронов 12-го калибра?

Директор УАВЗ, с которым я поделился невеселыми мыслями, напомнил про дежурный ствол на площадке стрельбы по тарелкам. Вновь сходив туда, я убедился, что группа «А» стрельб по прежнему не завершила.

Делать нечего — отправился обратно к практической площадке — и не прогадал: здесь тоже тоже было дежурное ружье!

Моссберг

Когда я впервые взял в руки эту помпу, почувствовал: мой формат. Даже простое удержание в руках уже внушало спокойствие и незыблемую веру в справедливость. Прикладка также оказалась идеальной: мушка встала у цели ровно и уверенно, безо всяких поправок. Оценил и плавность перехода ствольной коробки к шейке приклада: именно благодаря этой конфигурации, взгляд плавно устремлялся к цели, не цепляясь за промежуточные блики и тени. Положительную роль сыграл и теплозащитный экран, визуально удлиняющий ствольную коробку и позволяющий прицеливаться навскидку. Интересно, каково целиться помпами, не отличающимися плавностью очертаний? Например, «Фабармом» с его характерным скосом, или с дополнительными средствами наподобие планки Пиккатини? Ведь до этого ни одно ружье подобного конструктива в руки брать не приходилось.

Заряжание никаких проблем не вызвало: залипающий лоток существенно облегчал процесс. Передергивание цевья — четкое. Я с легкостью поразил пять попперов, пальнув по одному, вялому — еще разок. Отдачу для перезарядки, как это делают опытные помповики не использовал, но даже обычное движение вперед-назад было быстрым и комфортным.

Отстреляв пять патронов «на скорость» (если к моей любительской стрельбе вообще применимо это слово), приготовился ко второй части упражнения — стрельбе из-за укрытия.

Мое беспатронное ружье сиротливо лежало рядом.

Вторая часть упражнения, однако, прошла не столь гладко: хоть и в меньшей степени, но площадь, показанная противнику, была по-прежнему значительна. Как пояснил второй инструктор — перед каждым выстрелом должна быть видна лишь одна мишень — дабы не подставляться под огонь сразу двух противников.

Кроме того, при таком виде стрельбы поднимать ружье для перезарядки не обязательно: время и импульс отдачи нужно использовать для переноса огня на новую мишень: на то она и помпа. Лишних движений стволом тоже не делать. Именно в процессе вертикальной перезарядки у «Моссберга» и произошел перекос патрона: он встал в подавателе поперек, и инструктору пришлось ловким движением пальцев провернуть его обратно для извлечения. Примечательно — дальнейшие манипуляции по дозарядке он сделал не сам, что было бы куда быстрее, а лишь руководил моими действиями: вдруг пригодится. И точно: читая после этого принципы работы помпы, я прокрутил в памяти тот эпизод с его комментариями — и всё встало на свои места.

Сейчас прихожу к выводу, что причиной неправильной подачи стало не столько вертикальное положение оружия, сколько вялое передергивание цевья. Наблюдая за моими манипуляциями досылки патрона непосредственно в ствол, инструктор отметил наличие «двуствольного» стереотипа: уж больно старательно я вкладывал. Тоже верно. В целом инструктора-практики работали как заводные и выдавали максимум актуальной инфы любому заинтересованному человеку: хочешь — учись, было бы желание. Фраза «мастер-класс», употребленная в анонсе мероприятия, по факту оказалась максимально соответствующей действительности.

Первым опытом помповой стрельбы остался очень доволен. Ружье привело в восторг не только меня, но и значительную часть посетителей, покупавших боеприпасы десятками только ради стрельбы из него. В тот день из «Моссберга» было отстреляно, предполагаю, не меньше трехсот патронов, а скорей всего, и все полсотни — и никто его, в отличие от двустволок на спортинге, специально не охлаждал. Надежность конструкции и теплозащитный экран оказались как нельзя кстати: солнечная погода, жара и горячие руки алчущих огня посетителей — прохладной работе явно не способствовали.

«Есть ли у вас сменные дульные насадки?»

Таков был мой вопрос ряду владельцев магазинных дробовиков, большинство которых, как уже упоминалось, были короткоствольными. Уже в середине мероприятия первоначальное напряжение схлынуло и появилась та общительность, которая свойственна людям, объединенным одним делом. Даже у принимавшего участие известного музыкального деятеля — и у того довелось поинтересоваться: насадки были. В целом ответы разделились: у Фабарма и Армсана возможность таковых наличествовала. У нескольких явно самооборонных помп толщина стенок дула визуально к сменности насадок не располагала. Увы, и «мой» Моссберг их не предусматривал.

Пневматика

Итак, время спортинговой стрельбы для группы «B» еще не наступило, в то время как практические стрельбы было мной завершены. Выхода оставалось три: принять участие в пистолетном тренинге (которое вел «Джеймс Бонд», теперь более подходящий, как мне стало казаться, для главной роли в фильме «Ликвидация-II»). Однако это направление мероприятия пользовалось не меньшей популярностью, чем стрельба из дробовика: очередь была преизрядной.

Пистолет — серьезное дело, и уж если начать им заниматься, то — полноценно. Для этого есть членские семинары МПКС: подавай заявку на пистоль да готовься.

Второй путь — поточить лясы с коллегами: как-никак тусовка. Но в эта часть программы была большей частью выполнена: в ходе ожиданий своей очереди на «Моссберг» удалось продуктивно пообщаться с рядом высокоэрудированных личностей.

И, наконец, третий — посетить пневмостенд, ставший на период оружейных баталий пристанищем людей без оружия и разрешения, но с надеждой отличиться.

Стенд представлял собой большой стол с разложенным вооружением и замаскированным баллоном высокого давления внизу. Представлен он был тем же партнером, который экспонировал экипировку, а главное — снабжал посетителей патронами. Видов оружия фигурировало два: винтовка с оптическим прицелом и рогатка. Из рогатки пострелять не удалось, а вот винтовка зело порадовала: ни один из пяти выстрелов (т.е. весь емкость барабан) не оказался безрезультатным. Особый эстетизм ситуации заключался в том, что «директор стенда» подцепил для меня не воздушные шарики (по которым стреляли все), а укрепил на дереве несколько тарелок, прилетевших из зоны действия ПВО: они мирно лежали в кустах. Несколькими выстрелами тарелки были разделены на фрагменты, а затем добиты по частям. Надо сказать, комфорт стрельбы из пневматической винтовки был неоднозначным: с одной стороны, её длина и малый вес мешали нормально приложиться и ствол норовил «погулять», с другой — наличие оптики с отличной резкостью эту проблему нивелировало.

Удовлетворив свое снайперское самолюбие, я отложил винтовку и прислушался.

По всей площади комплекса грохотали выстрелы: и на площадки большого спортинга (там охотники тренировались отдельно), и в зоне компак-спортинга, и на гладкоствольном тренинге, и на тренинге пистолетном и, наконец, на круглом стенде — где также тренировались стрелки, записавшиеся на него вне мероприятия.

Конечно, это были не залпы тысячи орудий, слившихся, как писал поэт, в протяжный вой. Но впечатляло. В затишьях канонады слышались слабые хлопки воздушных шариков, пораженных из пневматики.

Все возможные программы мероприятия были выполнены. Кроме одной, которая считалась мною основной, хотя уже и с меньшей значимостью.

Спортинг

На площадке спортинга два дежурных «ствола» по-прежнему без устали обслуживали безоружных стрелков. Желающих стрелять было еще достаточно, ружья по-прежнему перегревались; попытка встать в очередь к успеху не привела: порядок отстрела определялся не то стихийно, не то степенью приближенности к владельцам дежурных стволов, не то уровнем богемности, а может, и умением вклиниться в очередь без конфликтов. Один субъект, дождавшись своего выхода на номер, вдруг снял мобильник и, отдав ружье инструктору, разговаривал минут 5 прямо у стрелкового места: к нему поступил важный звонок. За время разговора успел смениться стрелок у соседней горизонталки, которой, видимо не повезло со столь занятыми гостями. Остальные ждали. Приходите со своим оружием, господа.

Отсутствие собеседников, а также вялость и однообразие стрельб настраивали на какой-то деструктивно-философский лад. Да и ружье, несколько часов назад оставшееся без боеприпасов — сиротливо покоилось в стойке, выделяясь функциональным благородством облика. И вместе с тем в моем патронташе покоились патроны, выданные ассоциацией, но, увы — другого калибра.

Жалеть приходилось еще и о том, что этот десяток «огурцов» можно было куда результативнее израсходовать на «практическом» тренинге, а на спортинг просто махнуть рукой: ибо стрелковый комплекс «Бекас» — к вашим услугам в любое время.

Это был самый, пожалуй, скучный отрезок мероприятия.

Впрочем, инструкторам, одетым в футболки от компании-партнера, наверняка казалось иначе. Обслуживай они опытных стрелков — наверняка усталость была бы меньше. Мне оставалось только подивиться терпению этих людей, которым на ходу приходилось обучать порой совершенно неопытных посетителей держать в руках ружье, образно говоря, за нужный конец. И при этом неустанно следя за техникой безопасности! Правда, для прессы и ТВ были сделаны некоторые послабления: фотографам можно было заступать за линию номеров с целью поимки эффектного кадра.

Под самый занавес, дела, однако, пошли поживее: по личной просьбе президента ассоциации один из стрелков пожертвовал третьим стволом для нужд трудящихся. Стволом в буквальном смысле слова — так как речь идет о самозарядном Браунинге, из которого его владелец тремя часами ранее ловко валил поппера на беду незадачливым конкурентам.

Наступило время «Т»: меня пригласили, как говорится, на нумер.

Ружье, из которого предстояло стрелять, произвело необычное впечатление. Во-первых — это была вертикалка с иным, по отношению к моему тройнику, стереотипом удержания: к такому объемному (и одновременно эргономичному) цевью я как-то не привык. Во-вторых — оно было легким, что вкупе с этим самым «большим» цевьем создавало ощущение игрушечности. В-третьих — до чего же неудобно закрывать переломку с эжекторами! Совершенно противоестественное усилие.

К моменту «заступления на вахту», тарелочки остались только в двух метательных машинках: боковой, пускающей по какой-то хитрой траектории и верхней. Мне посоветовали последнюю. Таким образом, выпущенная мишень пролетала над головой стрелка и гордо удалялась вдаль; это было, как минимум, непривычно.

‒ «Дай» — выдохнул я; раздался характерный лязг и тарелка показалась над головой. Непривычно ровная прицельная планка, тускло отсвечивая синевой неба, превратилась в низенькую трапецию с точкой наверху, которая обогнала тарелку. Отдача сравнительно легкого ружья была более ощутима, чем на моем — возможно, из-за не совсем правильной вкладки. Я был уверен в попадании, но увы — тарелка улетела в камыши (впереди площадки была заболоченная местность).

Ну, началось. В чем же ошибка? Я не волновался, спокойно приложился, обогнал, дал довольно большое упреждение и стрелял, главное, без отметки. Что ж, сделаем упреждение побольше. Жду отстрела двух участников слева. Первой стоит девушка, которую инструктор терпеливо учит держать длинноствольный Браунинг с трубчатым магазином — ружье, не очень пригодное для таких целей. Девушка пытается податься вперед — но оружие перевешивает; тогда она, за недостатком длины рук, перехватывает его поближе — и ствол клюет окончательно. Вот и моя очередь. Вновь промах: молодец, старик. Уж ты-то оружие держишь на славу.

Ждем. Теперь стреляю с меньшим упреждением...да что ж такое. Еще выстрел — безрезультатно.

В конце концов, разозлившись, рывком дергаю стволы за мишенью и давлю на спуск почти без обгона. Попадание! Радость от понимания проблемы была таковой, что я не удержался от восклицания. Ну, теперь-то дела пойдут! Еще целых пять выстрелов впереди.

Но тут опять пошла черная полоса — и вновь без видимых причин. Обгон быстрый, упреждение небольшое — и никаких результатов. Чуть увеличил — без толку.

Оставался последний патрон («для себя» — подумалось мрачно). Вновь выстрел и — о, чудо! — вражеская тарелка задымила, и оставляя черный шлейф, с пронзительным воем понеслась к земле — как сказали бы летописцы. Победа!

Но было немного грустно. Всего два попадания из десяти — и оба на каком-то инстинктивном уровне. Тем не менее, даже эта малозначительная деталь не затмила общего ликования. Праздник, я считаю, удался.

Заварив в админдомике поллитровую бадью чая, разобрал ружье и упаковал снаряжение в необъятный рюкзак.

Сборы на территории шли вовсю: если отток посетителей начался часа полтора назад, то сейчас мероприятие в сущности, пришло к финалу. Несмотря на палящее солнце с утра, стал накрапывать дождик: еще во время стрельб, надвигающаяся темная туча поэтично контрастировала с чистой половиной небосвода. Мне тогда почудилась в этом некая аллегория, глубинного смысла которой, однако, уловить не удалось.

Пить чай на крыльце во время дождя было приятно. К моменту же покидания стрелкового комплекса тот прекратился вовсе. Я шагал обратно по узкой бетонке, ведущей с сквозь хвойный лес. Световая атмосфера по сравнению с утром была уже другой, более приглушенной и на этот раз совершенно не соответствовала настроению.

Маршрутку ждать не пришлось: до Киева меня подкинули те же посетители, с которыми я и начал общение на мероприятии. Круг замкнулся.

В метро было прохладно; несмотря на насыщенность проведенного времени, усталости не было совсем, зрение даже как будто обострилось.

Придя домой, я по обыкновению, не почувствовал навалившуюся усталость, как это бывает после стрельб, а наоборот проработал до глубокой ночи.

Может, это из-за вибростенда?