Как я вышел на улицу 1-го декабря

В акциях протеста практически никогда не участвовал. Пресловутый «Майдан-2004» считал и продолжаю считать явлением массового психоза и сумасшествия. Масштабы невменяемости тогда изрядно смущали.

А тут, значит, евроинтеграция. Ну, что каждый хохол молится на Европу, потому что оттуда придут Большие_интеллигентные_дяди и наведут порядок — вроде как простительно: со времен Союза, Россия скатилась в такую Орду, что даже я, человек с русскими корнями, — и то нос ворочу.

Тут ведь и сами русские чешут затылок да иногда за дубье хватаются (за что нещадно пакуются по 282-й) — а нам оно, уж тем более, ни к чему.

И за прошедшие с Майдана-2994 девять лет, "европейский вектор развития" овладел умами не только украинцев, всё ждущих, когда их отхолят и взлелеят — но и этнических русских, затраханных своей россиянской азиатчиной до невозможности.

На этом всем фоне казалось, что евроинтеграция — это хорошо и здорово. Но я-то понимал, что нашим людям нужна халява — а тут значит, властная верхушка эту халяву вроде как придерживает и оттого неимоверно вредит.

Поэтому на митинг 24-го я не пошел и даже маненько удивился фейсбучным на этот счет вибрациям — не выветрилась ещё в наших людях поверхностная романтика, ох не выветрилась.

Потихоньку «Евромайдан» сходил на нет, а уж после неподписания президентом соглашения — и подавно. Надо сказать, о существовании пресловутого саммита я узнал только благодаря всей этой истерии; без неё это было бы очередное мероприятие в духе «мы хотели, а нас опять не взяли».

Как говорится - ничто не предвещало.

Прошло полтора дня, и, возвратившись в субботу вечером из гостей, я с ленцой взглянул на свою новостную фейсбучную ленту. С этой минуты стало ясно, что чаша терпения переполнена.

Жесткая и подлая по нашим меркам зачистка — поставила рядом евроинтеграторов и «союзников», националистов и русофилов, правых и левых и даже чуть ли не натуралов и упаси Боже, еще кого.

Ибо во весь свой неприятный рост встал вопрос личной и общественной безопасности всех вышеупомянутых категорий, то есть хоть и разных, но в массе своей обычных людей. Власть дала сигнал: «мы сделаем с вами что хотим, не считаясь с явным неравенством сил, а вы — вы, ничтожные обыватели, только вчера голосящие на главной площади страны — даже не пикнете».

Вопрос был поставлен ребром — вольно или невольно.

Ведь кто были все эти пикетирующие евроинтеграторы? Террористы? Преступники? Мошенники? Лица, представляющие собой значительную социальную опасность?

Нет, нет, и еще раз нет. При всей наивности и слепой веры в «добрую старушку европу» (изрядно, надо сказать, поиздержавшуюся, а то и поизвратившуюся) — это были нормальные, в какой-то даже степени, беззащитные люди.

Большевистская власть действовала по принципу «бей своих, чтоб чужие боялись» - и создала Красную Империю, - страну, обладавшую колоссальными ресурсами во всех материальных ипостасях.

А по какому принципу оказались избиты эти наивные романтики или, если угодно, безвредные халявщики? Ради чего нужно было их увечить?

Всё это вихрем пронеслось в моей голове. Стало ясно — надо идти.

Акция

Проснулся рано; как часто бывает у нас — с утра было солнечно.

Оделся потеплее; снарядился термосом с кофе (который делаю избыточно сладким для выездных сессий — неприятно, но полезно), обычной и лимонной водой, бутербродами, фонарем, фотоаппаратом. И, конечно, простенькой маской.

На входе в метро удивило отсутствие даже станционного милиционера.

Несмотря на снятую куртку, в метро чувствовал себя жарко; окружающие люди тоже были плотно одеты; у кого-то струился пот. На «республиканском» поезд долго не закрывал двери и часть людей, дрогнув, вышла.

Я начал понимать, что опаздываю: вероятно выходы на Льва Толстого затруднены, если вообще не заблокированы.

Однако сомнения быстро рассеялись: многолюдность соответствовала, скорее, часу пик, а не массовому мероприятию; ни одного милиционера не было видно вообще!

Меня ждали те же, с кем волею общего дела я общаюсь больше года. Обнялись.

Первая опорная точка нашего маршрута — угол Терещенковской и бульвара Шевченко.

Такого скопления народа видеть еще не приходилось; люди шли и шли, неся разнообразные знамена преимущественно со знакомой символикой. 

Больше всего радовали кустарные плакатики.

Простояв на точке часа полтора (пересечь поток было невозможно, а идти со всеми смысла не было), дождались поредения и двинулись менее оживленными улицами.

Самое смешное — уже через сотню метров нельзя было и заподозрить о проходящих акциях — люди, казалось, мирно шли по своим делам.

Долго ли, коротко ли, дошли и до Майдана.

Однако на северной его стороне было хоть и многолюдно, но вполне свободно — основное действо разворачивалось на проезжей части.

Подкрепившись, пересекли площадь.

Людей было много: они с упоением слушали очередные прописные истины от очередного оратора и периодически выкрикивали «Слава Україні» и прочие привычные им формулировки.

И вновь все повторилось: уже через сотню-вторую метров людей было не так много.

Захотели было подняться к парламенту — ан нет: сказали — заблокировано.

Тогда пошли через Институтскую и лишь с неё заглянули на Банковую. 

Там раздавались приглушенные хлопки и сияло два огня:

Вдали появились красные отсветы; подумал — поди, режут автогеном проклятую решетку, лежащую на пути к нашей свободе, но автоген же не красный.

Понесло порохом... Не охотничьим.

Подошли ближе. Ба! - да это же тот самый трактор, о котором было столько разговоров! Только он почему-то не едет.

В это время появились три-четыре вспышки и, соответственно, хлопка. Народ заволновался. «Закрываемся! Пустили газ!» - раздалось вокруг. Кто-то из нас закутался шарфом, кто натянул балаклаву. Были незнакомые ребята и в противогазах. У наколенном кармане меня была припасена маска, тут же оперативно надетая; быстро водрузил и защитные очки, которые мгновенно запотели.

Запотевание явилось крайне неприятным еще и потому, что нас тут же заволокло несильным дымом.

Очки захотелось снять, да не тут-то было! — в горле, носу и глазах ощутимо защипало. Вкупе с отступающими людьми это дало угнетающий эффект, хотя и без особых стрессов.

Пришлось отойти метров на десять и, дождавшись прохода облака, сделать несколько глотков лимонной воды, попутно прыснув ею на маску. Вроде полегчало.

Рядом пронесли паренька без чувств. М-да, ветер-то в нашу сторону.

Сняв бесполезные очки, я оглянулся: моих товарищей не было — вероятно после газовой атаки они ушли вперед.

Это несколько задело самолюбие и я двинулся вперед, не только поравнявшись с трактором, но и приблизившись к рубежу противостояния.

Стали хорошо видны автобусы, которыми перегородили улицу.

А вот и основное действо: демонстранты жмут на правоохранителей, а те их оттесняют. Два рядка зловещих касок, чернели как будто бы внизу. Их маски и щиты были скрыты протестующими. 

Тем временем народ торжественно заулюлюкал: трактор двинулся вперед, правда, почему-то черепашьим ходом и вроде как замер.

Где же наши? Я все время глазами искал их и вынужден был отойти,  вновь поравнявшись с трактором.

Тем временем новые сполохи возвестили об очередной газовой атаке: народ начал организованно отступать; кто-то, сгруппировавшись по четыре-шесть человек, сел. Мне это показалось опрометчивым — садиться в толпе нежелательно, в том числе и для столь благой цели, как уклонение от облака.

«Не отступаем, останавливаемся» — говорили вокруг какие-то командиры.

Вторая волна газа не оказала значительного эффекта — вероятно, начинаю привыкать. Тем не менее оказаться рядом с разрывами гранат и в условиях давящей толпы явно не улыбается.

Вновь пошли вперед. Трактор вроде работает, но не едет.

Над рубежом противостояния постоянно летают какие-то предметы по навесным траекториям, но падают они без видимых последствий.

Вот и третья серия разрывов; она как будто продолжительней — штук шесть-восемь хлопков. «Отходим назад» — сказал кто-то — тоже вроде, из координаторов. Народ начал отступать энергичней, но все же организованно. Тем не менее, около меня началась нездоровая суета и тревожные спотыканья. «Спокойно, без паники» - успокоил я население, попутно осмелев и сам. Напором толпы оказался слегка прижат к дереву; «рановато» - сказал я соседу; рассмеялись.

Часть людей, спасаясь от облака, бросилась в боковое ответвление — но я понял, что это ведомственный двор и выхода оттуда нет; фактически — ловушка.

В то же время здесь, по центру, хоть людей и больше — но действие газа ослабнет быстро: эта Банковая как труба.

Однако стало скучно. Лезть прямо под ОМОНовцев не хотелось, а уходить вроде как рано. Пришлось поменять диспозицию: на этот раз я обосновался около зеленых туалетных кабинок, запах от которых частично компенсировал слезоточивый эффект.

Тем временем «передний край» начал зажигать малиновые факелы (отсветы от которых мы видели еще вначале) и, вроде как кидать через головы.

Это вызвало очередную газовую атаку.

Однако из-за переменчивости ветра эффект от них стал менее постоянным: то часть газа рассеется на полпути — то его и вовсе выдавит в боковые карманы (где люди спасались ранее).

Несмотря на несущееся облако, часть людей продолжала деловито посещать туалетные кабинки — и вовсе не с целью найти убежище, а по самому прямому (насколько можно это было понять со стороны) назначению.

Тем временем из левого «аппендикса» повалил густой дым. Неужели милиция подобралась так близко и применила газовую шашку!? Научившись соотносить плотность облака с действием газа, я не на шутку испугался - сейчас впору будет выносить десятки людей!

Какие-то храбрецы начали безуспешно тушить источник дыма и я, расстегивая на ходу сумку, перепрыгнул через два парапета, оказавшись рядом с кучкой тушащих. Они, как ни странно, не подавали признаков раздражения (газом, конечно), но размышлять над причиной их стойкости было некогда.

«Есть ли у кого вода?» - осведомился один из этих джентельменов с простительной текущему моменту горячностью, и через мгновение ваш покорный слуга уже заливал шашку.

Она была лишь дымовой. 

Так я оказался без воды, что побудило начать поиск потерянных друзей с новым рвением.

Дальше было неинтересно. Народ с Майдана всё прибывал и прибывал. За исключением некоторых координационных групп — глобального руководства процессом не наблюдалось.

Оказалось, П-шенко, которого мы слышали на Майдане (привыкать ли ему?) - вещал еще и с бульдозера. Дескать — просил людей не поддаваться на провокации и оставить в покое Парламент.

Придя домой, я узнал, что, якобы, предостерегал народ и другой «спаситель» - Т-бок.

Одного я уже не застал, второй же еще не подтянулся. Говорят на заборе висел К-чук (добровольно) и тоже предостерегал людей вслух, но он остался незамеченным.

Вместо послесловия

На текущий момент (вечер 1-го декабря) вектор развития события не представляется однозначным.

Я не верю в то, что «власть валялась под ногами, а мы, дураки неорганизованные, её не взяли».

Люди хотели показать, что вот так пугать их нельзя — и они показали. Я рад, что сопричастен этому. Спасибо моим товарищам за мотивацию.

Послесловие

Являясь владельцем оружия, я отдаю себе отчет в том, что могу достать ружье из сейфа, пронести его к месту гражданского противостояния и быстро выпустить пять-шесть зарядов, каждый из которых или убьет человека наповал — или оставит его глубоким инвалидом.

Разумеется, применение оружия в такой ситуации станет началом вполне себе реальной бойни с множеством жертв.

Таких как я в нашем городе — десятки тысяч. И никто, никто не достал оружия ни в акцию «Украина без Кучмы», ни в период Майдана-2004, ни сегодня.

Могут возразить: «но ведь ружье или винтовку трудно пронести незамеченными, а пистолет можно сунуть хоть за пояс. И нет сомнений: будь у людей пистолет — они применят его не задумываясь»!

На это я не без некоторого удовлетворения отвечу: «Друзья. В настоящее время у нашего населения достаточно ружей и карабинов с длиной примерно 80 см. Этой длины уже достаточно для более-менее скрытного ношения. И, повторюсь, сейчас мы видим на улицах только гражданское, но не вооруженное противостояние».

Пока видим.